Стервятник - Страница 80

– Заработал вот.

– А хвостов следом не тянется из-за твоей… работы?

– Бог миловал.

– Я серьезно.

– И я, – сказал Родион. – Убедился на собственном опыте, что новичкам всегда везет. Теперь главное – не зарваться и спрыгнуть вовремя с поезда…

– Прекрасно, что ты это понимаешь… – Ее голос моментально утратил появившуюся было настороженность. – Глупо будет, если провалишься потом на какой-то мелочи…

– Не занимаюсь я, ты знаешь, мелочами, – сказал он гордо.

– Хочется верить…

Миновав длиннющий мост, он продолжал ехать прямо – к зеленевшим впереди сопкам, чьи склоны, словно коростой, были покрыты россыпью дешевеньких дачек. В плане губернский град Шантарск больше всего напоминал длиннющий меч – километров тридцати в длину, но чуть ли не вдесятеро меньше в ширину. Уже через четверть часа мощная машина оставила позади дома и асфальт, запетляла по широкой немощеной дороге среди сосен.

– Давай сначала разделаемся с житейскими мелочами, – сказала Ирина чуть напряженно. – Собрали мне кое-что о твоей благоверной, не столь уж трудно оказалось.

– И что? – жадно спросил Родион.

– Да ничего интересного. Есть любовник. Материалов у меня с собой нет, потом скажу, куда тебе поехать… Давай о вещах посерьезнее, хорошо?

Ее голос был напряженным, временами чуть срывался. Ирина наконец-то сняла массивные дешевенькие очки, глаза казались бездонными – синяя пропасть, озаренная изнутри далекими непонятными зарницами, то ли мирными закатами, то ли отсветом отдаленных пожаров. Глядя на нее, Родион лишний раз преисполнился мужского самодовольства – и оттого, что такая женщина стала его любовницей, и оттого еще, что ничуть не потерял головы, не угодил под каблук.

– Скованная ты какая-то… – протянул он.

– Да неужели? – отозвалась она с ноткой язвительности. – Знаешь ли, впервые приходится планировать не просто убийство, а безвременную кончину собственного мужа. Нечто новое. Весьма даже непривычное, я бы сказала. Столько лет прожили, еще с Советской власти… но не жалко, ничуть. Непривычно просто. Родик… – Она помолчала. – Совершенно уверен, что сможешь…

– Я вчера застрелил человека, – неожиданно для себя сознался он, глядя ей в глаза.

Синяя пропасть осталась столь же бездонной.

– Правда? – спросила она спокойно. И ответила сама себе: – Правда, с таким лицом не врут… Как все вышло?

– Буднично. Он с большой долей вероятности охотно застрелил бы меня сам. А потому и угрызений совести нет. Ни малейших. Это тебе не безвинному прохожему в спину пальнуть…

– Я не это хотела сказать… скверно сформулировала, видимо. Тебя будут искать?

– Искать-то будут, – сказал он тихо. – Но, я тебе ручаюсь, следов и зацепок не осталось. Не переживай, я смогу. Все будет нормально.

– Ох, как хочется верить… – Впервые за все время их знакомства в Иринином голосе слышалась растерянность, женская слабость. – Посмотри фотографии и хорошенько запомни эту рожу.

– Вполне благообразный дяденька.

– Ага, – рассмеялась она с горькой иронией. – Вроде гестаповского Мюллера. Заверяю тебя, интеллекта и хитрости не меньше, чем было у Мюллера. Он у муженька заведует службой безопасности. И частенько отирается на Кутеванова. Допускаю даже, что там могут оказаться его люди, замаскированные под мирных клерков. Ты это обязательно должен учесть. И в случае чего, коли придется столкнуться лицом к лицу – вали без колебаний. Если он тебя засечет за работой, считай, провалимся оба. Отыщет. Нет, снимки ты мне верни… Запомнил?

– Накрепко.

– Молодец… Фотографии сделаны неделю назад, узнаешь легко… – Она вытащила из сумки два тяжелых на вид пакета. – Ты как-то говорил, что служил в армии и бывал на сборах? Значит, сможешь снять смазку?

– Конечно, – сказал он.

Вытащил из одного пакета толстый цилиндрический глушитель и три обоймы.

– Патронов хватит? – озабоченно и насквозь буднично спросила Ирина, словно отправляла его в магазин за постным маслом и пересчитывала деньги. – Мне объяснили, нужно пристрелять…

– Ну, на это дело и обоймы хватит. Мне с ним не Столетнюю войну мыкать… – обронил Родион со знанием дела.

Подстелив на колени носовой платок, осторожно достал из шуршащей промасленной бумаги тяжелый «ТТ», покрытый густым слоем смазки. Советского производства, вариант «красно-коричневый». К сподвижникам товарища Зюганова этот термин не имел ровным счетом никакого отношения, просто отечественные «ТТ» выпускались в трех вариантах окраски: красно-коричневый, серо-черный и сине-голубой. А на последних сборах, четыре года назад (тогда уже накатила волна заказных убийств), крепенько выпивший с Родионом прапорщик объяснил, за что так любят господа киллеры Тульский Токарева – дело даже не в надежности, пистолет «ТТ» практически невозможно отследить, в отличие от «Макарки». Учета в свое время не велось, неизвестно, сколько всего их выпущено, сколько до сих пор лежит на складах в заводской смазке…

– Обоймы хватит, – задумчиво повторил он, взвешивая пистолет на ладони. – Пятьдесят второй год, ага… Конечно, лучше бы высадить обойм с пяток, но тут уж – чем богаты…

– Мне сказали, у него нет предохранителя, – торопливо добавила Ирина.

– Ага, – столь же рассеянно отозвался Родион. – Собственно, с какой стороны смотреть… Курок у него на предохранительный взвод ставится. Как же его привинтить… Ага.

– Руке тяжело будет?

– Не особенно. – Он прицелился сквозь лобовое стекло в ближайшую сосну. – Перетерплю.

– Ты знаешь, как надо стрелять?

– На спуск нажимать.